С новым КЛАСС!ным гостем – актером, писателем и одним из организаторов клуба сторителлинга «ЛЖИ» - Евгением Сулесом мы встретились в декабре в Доме Ростовых.

Может ли один рассказчик удерживать зрителей часами? Какими красками раскрашивать набросок бытовой истории? Чем больше всего запоминается любая история? Узнали у нашего гостя.

Как сохранить динамику истории? Как не перегнать ее и в то же время не затянуть?

Евгений Сулес: Это, как говорится, вопрос вопросов. Если мы будем гнать историю без каких-то ответвлений, нас будет неинтересно слушать. С другой стороны, если уйти в одни ответвления, нас можно потерять по дороге. Как соблюсти ритм? На это у меня четкого совета нет, его надо чувствовать. И это приходит с опытом, чтобы начать чувствовать ритм, надо начать рассказывать. Главное в сторителлинге – всегда смотреть на людей. Если вы чувствуете, что теряется внимание, надо ускоряться. Если чувствуете, что зал ваш, то можете расслабиться, а еще вспомнить, что было в апреле, мае, июне… Зал все это выслушает, потом вы вернетесь к истории, и он все рано будет рад вас слушать дальше. Надо смотреть за залом, надо его чувствовать. И вот еще важный совет: в зале обязательно окажется бука, то есть человек, которому точно неинтересны вы, ваша история и в принципе люди. Многие пытаются победить буку. Нет, забудьте про этого человека! Найдите доброжелательных людей в зале, которые хотят вас слушать, и ориентируйтесь на них.

Вопрос о заимствованиях из жизни. Этично ли использовать в истории личность реального человека?

Евгений Сулес: Есть вещи, которые точно неэтичны. Если вам поведали какую-то личную тайну, то нельзя писать или рассказывать о ней так, что будет понятно, что это за тайна или про кого это. Нельзя естественно использовать личную переписку живущего человека, надо быть с этим очень аккуратным. Но в целом, я за то, чтобы брать у жизни в разумных пределах. Право человека обидеться, но право и ваше использовать, особенно если это не было чем-то лично вам доверенным. Искусство важнее обид. К тому же, каждая ситуация отдельная, и у нас всех есть голос совести внутри, который подскажет, как правильно поступить. Если совесть подсказывает, что что-то можно написать, пишите.

Есть легенда, что Саша Соколов при написании одного из своих романов потерял рукопись и не стал его заново писать, потому что сказал, что не восстановит интонацию. Что это значит – интонация?

Евгений Сулес: Я вообще люблю понятие интонации. У людей разные взгляды, они по этим взглядам расходятся, перестают разговаривать из-за них, а я всегда слежу за интонацией. Есть люди с разными позициями, которые мне очень близки по интонации. А есть люди, которые словами выражают то же самое, но которых я интонационно не переношу. Интонация ближе всего к мотивации, к тому, про что мы вообще, о чем мы, и действительно это самое важное в речи. Она как камертон в музыке, тон всей вещи. Это тональность, в которой мы рассказываем всю историю.

Важно ли быть собой, когда рассказываешь историю, и выходить из зоны комфорта?

Евгений Сулес: Быть собой необязательно, а вот выходить из зоны комфорта – необходимо. Вообще любой выход на сцену – это выход из зоны комфорта. Даже для такого человека как я, который давно выступает, ведет мероприятия, это большая мука. Есть еще такая формула, которую открыл Шаляпин: надеть маску, чтобы открыть душу. На сцене ты, с одной стороны, перестаешь быть собой, но именно благодаря этому открываешь себя.

Когда выступаешь, нужно сомневаться в себе или быть абсолютно уверенным?

Евгений Сулес: Если не волноваться, то профессия артиста, рассказчика умирает. Но надо бросаться на сцену, как в холодную воду. То есть ты волнуешься до выхода, но, когда ты на сцене, тебя самого должна увлечь твоя история, то дело, которым ты занимаешься на сцене, и тогда волнение уйдет. И по идее, если все правильно делать, оно будет уходить. На сцене меньше всего надо думать о том, как вы выглядите, какая у вас интонация, надо заниматься делом.

Важно ли ставить ударения на словах и важна ли жестикуляция?

Евгений Сулес: Конечно, ударения важны, без них никуда. Есть общее актёрское правило и вообще живой речи: в одной фразе нет равноударных слов. Люди так не говорят. Насчет жестикуляции: я не против нее, но все должно быть по делу. Высший пилотаж – мало махать и вообще этого не делать.

Как держать контакт с аудиторией?

Евгений Сулес: Очень хороший способ – интерактив, это выигрышно, особенно если у вас длинное выступление. Задавайте вопросы зрителям. Тут еще вот какой секрет: вы задали вопрос и, пока вам отвечают, вы отдыхаете, собираетесь с мыслями, смотрите, что происходит, приходите в себя. Поэтому очень помогает задать вопрос, когда вы потерялись. Также важно шутить, иронизировать. Смех позволяет проверить, есть ли вообще контакт с аудиторией. Но при этом важно держать ритм истории, если засыпать ее шутками, то есть вероятность, что история будет пустая. Важно говорить негромко, но четко. Все должно быть в меру.

В современных творческих реалиях может ли один актер удерживать внимание публики 1,5 – 2 часа? Насколько важно профильное образование, чтобы работать в этой области?

Евгений Сулес: Я думаю, что формат моноспектакля возможен, как он был возможен и в 60-е годы в Нью-Йорке, и в 2000-е у нас, просто должны меняться темы, нужно поймать дух времени. По поводу отсутствия образования: я вообще за образование, но дело в том, что его можно получать разными путями. Неореалисты, например Пазолини и Феллини, не учились в киношколах, Тарантино учился у экрана. Просто человек с образованием имеет большую палитру того, что он сможет сделать, и точек применения. Такие люди как Гришковец^[1] становятся заложниками своего опыта. Он сделал гениальную вещь, но после этого он делал почти то же самое. Но такой путь тоже неплохой. Дай бог всем сделать такую гениальную вещь.

^[1] Евгений Гришковец - драматург, театральный режиссёр и киноактёр. Автор моноспектакля «Как я съел собаку» и многих других.

Чем Евгений Гришковец зацепил именно вас?

Евгений Сулес: К сожалению или к счастью, феномен Гришковца очень прост, его можно объяснить. В искусстве высший пилотаж - когда невозможно объяснить, как оно работает. Так вот, Гришковец работает на узнаваемость. Люди, когда смотрят его спектакли, вспоминают, как они сами служили в армии, как их в детстве через ночь везли на санках, вкус ужасной еды… И он очень интересно это делает, используя волшебную интонацию, которую невозможно повторить.

Сторителлинг становится все более популярным жанром. Но почему его нет в театрах? В чем сложность объединить отдельные истории в целое драматургическое произведение?

Евгений Сулес: Мне кажется, что сторителлинг модный как какое-то модное слово, но при этом не такой востребованный, в том числе и в театрах. Я думаю, это связано с тем, что как раз нужен такой человек как Гришковец - рассказчик, которого очень интересно слушать. Даже очень хорошего рассказчика трудно слушать больше семи минут. И помимо истории, нужно, чтобы за ним самим было интересно наблюдать. То есть нужна большая личность. И их мало таких личностей.

Как вы относитесь к использованию цифровых технологий при подготовке историй и каково должно быть сочетание цифровых средств и традиционных методов изложения?

Евгений Сулес: Я, к сожалению, мало знаю про цифровой сторителлинг. Мы живем в эпоху цифры, от нее никуда не деться, поэтому я за то, чтобы использовать все, что нам интересно использовать, но искать способ, как сделать из этого прием, надо придумать, чтобы это работало на историю, а не слепо следовать за модой.

Можно ли преподнести простую, даже пустую бытовую историю интересно, так чтобы захватить аудиторию? Какими способами это можно достичь?

Евгений Сулес: Возможно все, и из очень простых историй порой рождаются шедевры. Взять, например, «Похитителей велосипедов». Вообще я люблю бытовую основу, простоту. Что делать с ней дальше? Рассказать историю можно смешно, узнаваемо. Есть просто личное обаяние рассказчика. Можно рассказать абсолютно бытовую историю страшно. Главное - помнить, что не может быть одной краски. Прием, путь – это, когда мы что-то соединяем. И этих путей может быть очень много.

Не хотели бы вы попробовать себя в роли стендапера и что вас привлекает больше всего в сторителлинге?

Евгений Сулес: Сторителлингом мы с друзьями занимаемся отчасти, потому что это хороший повод увидеться. И у нас есть атмосфера настоящего клуба, многие люди познакомились друг с другом благодаря нашим собраниям. По поводу стендапов, теоретически хочется попробовать, но это не совсем мой жанр. Я к юмору хорошо отношусь, но мне интереснее что-то больше про жизнь, более лиричное, но с юмором. В идеале хотелось бы сделать моноспектакль, но это очень тяжело.

Как заканчивать историю, чтобы не испортить впечатление?

Евгений Сулес: «Начал за здравие, а кончил за упокой» — это почти про все: и про романы, и про рассказы, и про сериалы. Историю запомнят по финалу, поэтому он обязательно должен быть. Работает парадоксальность, неожиданность, атмосферность. Но финал может быть и совсем обычным. Но он должен быть. Какой? Тут действительно множество вариантов.

Как стать ярким цепляющим рассказчиком? Были ли в вашем клубе сторителлинга рассказчики, которые из неинтересных стали захватывающими?

Евгений Сулес: После практики все начинают рассказывать лучше. Вообще в жизни развивается все, просто у всех свой потолок. Но до определённой степени развивается все. В нашем клубе с течением времени все стали лучше рассказывать, даже я. По поводу личности, в какой-то степени это - талант, и тут ничего не сделаешь. С другой стороны, нет человека, который не личность. И поэтому я за саморазвитие, я считаю, что надо интересно жить и питать себя фильмами, книгами, поездками, общением – любой человек от этого будет раскрываться, преображаться, расти над самим собой. Как только художник перестает радоваться, наблюдать за жизнью, он умирает как художник.

Сериал «Внутри Лапенко» стал настоящим хитом, хотя этот юмор понятен не всем поколениям. Как вы можете объяснить феномен Антона Лапенко?

Евгений Сулес: Это действительно очень интересно. Принцип Лапенко похож на принцип Гришковца, хотя, может быть, у Лапенко сам механизм немного интереснее. Он использует ретро-стилистику 80-х и 90-х, это то, что грело самого Лапенко, это просто та почва, которая ему самому интересна, из которой он и вырос. А молодому поколению на это интересно смотреть как на результат, важным становится то, что выросло из этой почвы, а не сама почва. В данном случае совершенно необязательно знать отсылки, контекст, они не нужны для включения, как, например, у Гришковца. Лапенко еще нанизал свою работу на абсурдистскую историю, у него соединяются разные приемы и подходы. И работает еще сам момент, что не все до конца понятно.

Подготовила: Вера Краснобаева

Фото: Олеся Курпяева