В декабре мы пригласили в гости в Дом Ростовых писателя-фантаста, автора нескольких циклов романов и повестей Вадима Панова. Вадим рассказал, как соблюдать пропорции при создании фантастического мира, что создает гармонию в истории и почему она так важна, из каких кусочков собирается будущий сюжет и что является самым большим кошмаром для писателя-фантаста.

Делимся нашей беседой с Вадимом.

Насколько детально нужно описывать правила фантастического мира?

Вадим Панов: Зависит от того, насколько сильно это будет влиять на сюжет и историю. Вываливать на читателя все подробности придуманного вами мира не нужно, не надо писать энциклопедию вместо истории. Детали, как правило, возникают по ходу повествования, когда герой сталкивается с тем или иным событием или законом. Ни в коем случае нельзя писать статьи о правилах. Мир создается мелочами: как здесь пахнет хлеб, как пахнут драконы, что носят люди, и они сами должны естественно возникать в нужных местах. Но, в любом случае, вы должны знать о вашем мире больше, чем пишите в книге.

С чего начинается произведение в жанре фантастики и фэнтези: с мира или с героя?

Вадим Панов: Это нельзя рассматривать в отрыве друг от друга. Когда снимается кино, работает огромное количество людей, которые все создают какой-то единый сложный творческий продукт, и каждый из них вносит свою лепту. Писатель, по большому счету, делает все то же самое, только один. Когда работаешь над книгой, ты должен понимать, что она должна, в первую очередь, быть гармоничной. И мир, и герои, и язык книги должны сочетаться друг с другом, работать друг на друга, чтобы в итоге получилась гармоничная история. Вот, например, вы можете себе представить, чтобы «Бойцовский клуб» был написан языком «Мастера и Маргариты»? Там другой темп, другая история, и повествование должно быть другим. Книга бы не получилась гармоничной. А с чего начинается произведение всегда непредсказуемо. Это может быть конкретный герой, а может быть идея, о которой ты хочешь рассказать.

Как открылся для вас сюжет «Герметикона»^[1]: по кусочкам или целиком?

Вадим Панов: Я, наверное, не самый массовый представитель писательской братии, потому что отношусь к тому виду писателей, которые пишут план. Я пишу план всегда, независимо от того, будет ли это рассказ или повесть, или роман. Сначала у меня появляется идея книги: что я хочу рассказать и как, персонажи, по крайне мере, главные, а затем я просто начинаю писать план с несколькими сюжетными линиями, по ходу помечаю для себя, как это все будет, то есть какие-то сюжетные повороты. Это выглядит как скелет из пары предложений. Потом он разрастается.

^[1] «Герметикон» - цикл фантастических романов Вадима Панова.

Сколько максимально у вас было сюжетных линий в этом цикле?

Вадим Панов: Я, честно говоря, не считал, но, наверное, не больше трех. Каждая сюжетная линия связана с другой, она не существует просто как отдельная повесть. И, когда они уже все связаны и пересекаются по ходу действия романа, их остается не больше трех. Просто для читателя следить за большим количеством сюжетов сложно. Есть еще такой жанр как роман в новеллах. У меня было два таких, в каждом романе по шесть новелл, каждая новелла сама по себе законченная, у каждой из них есть своя сюжетная линия, но при этом они все еще связаны между собой, то есть, когда читатель их дочитывает, он понимает, что это на самом деле еще и роман.

Как хорошо прописать фантастический мир, но при этом не утомить читателя обильными подробностями?

Вадим Панов: Это зависит от самого замысла. Если какая-то деталь действительно помогает погрузиться в мир, наполняет его, например, какие-то газетные заметки, которые читает герой, какая-то еще информация, приходящая извне, то это определенно нужно использовать. Я сам этим пользуюсь, но в небольших количествах. Сноски посреди книги точно не стоит делать. Иногда, если в тексте очень много терминов, можно сделать словарь в конце – глоссарий. А так детали надо добавлять только по ходу. Помимо сюжета, есть еще такое понятие как впечатление, ощущение мира, оно тоже создаётся деталями, но этого должно быть меньше. Здесь работает бритва Оккама: автор сам решает, сколько информации дать читателю, по при этом не перегрузить его.

Сколько по времени занимает написание одного романа? И есть ли у вас какая-то норма в день по количеству написанного?

Вадим Панов: Я, к сожалению, не Кинг, у которого есть норма в день. А на один роман уходит от четырёх до шести месяцев.

Герои ваших произведений полностью вымышленные или у них есть прототипы?

Вадим Панов: Несколько прототипов есть, но я этим мне увлекаюсь, поскольку, когда опираешься на личность конкретного человека, нужно слишком хорошо его знать, чтобы создать персонажа на его основе. Опять же, люди могут обидеться. Иногда в эпизодах, которые несильно влияют на сюжет, я вставляю персонажей, которые имеют реальные прототипы. Иногда делаю специально так, чтобы было понятно, что это за персонаж, это, как правило, комические или сатирические эпизоды.

Есть ли какая-то технология создания названий фантастических миров и книг?

Вадим Панов: Название в фантастике – это в принципе самый большой кошмар. Причем это кошмар и для издателей, и для писателей. Бывает так, что роман уже написан, а название для него никак не придумывается. У меня были счастливые моменты, когда название приходило чуть ли не вместе с идеей книги, но иногда приходится долго мучаться, так что волшебных технологий, к сожалению, нет. Название «Герметикона», например, пришло легко, оно образовано от имени Гермес. Я всегда стараюсь, чтобы название несло какой-то смысл либо легко объяснялось исходя из самой книги.

Как проследить за тем, чтобы в фантастическое произведение не проникли «зайцы» из нашего мира? Например, многие названия происходят от древнегреческих легенд, которые не могли произойти в фантастическом мире. Как этого избежать?

Вадим Панов: Ото всего нельзя предостеречься, поэтому просто будьте уверенны в себе. Всех блох вы не поймаете, совершенства не существует. То есть просто знайте, что блохи будут, и относитесь к этому спокойно. В жизни тоже много совпадений бывает. Можно вполне также ввести вещь из реального мира, например, какую-то конкретную книгу, если при этом правильно прописать, как она существует в вымышленном мире.

Хотели ли бы, чтобы ваши произведения экранизировали?

Вадим Панов: Я еще не видел ни одного писателя, который не хотел бы экранизации. Разумеется, есть книги, которые экранизировать очень сложно или даже невозможно. Например, я не представляю себе, как можно экранизировать «Сто лет одиночества» Маркеса. В последнее время все очень ждали сериала по книге Айзека Азимова «Фонд», и он вышел в прошлом году. Это очень умная книга, ее интересно читать, но в ней есть скачки во времени между эпизодами, которые могут достигать двухсот, пятисот лет, рассматриваются очень разные герои и ситуации, и соответственно экранизировать это очень сложно. Так что есть книги, которым экранизация даже не то что неполезна, а просто противопоказана.

Подготовила: Вера Краснобаева

Фото: Олеся Курпяева