Нина Дашевская училась в консерватории и работала в театре, однако мы знаем ее как автора детских и подростковых книг. Уже несколько сезонов Нина — большой друг конкурса и внимательный читатель работ финалистов.

Мы поговорили с ней о том, как справиться со страхом белого листа и что делать, если твой текст начинают критиковать. А еще о том, насколько важна поддержка друзей и писателей.

Если бы сейчас перенеслись в свой 8-11 классы, поучаствовали бы вы в конкурсе, на какую тему этого сезона вы бы написали рассказ?

Конечно, да. Я вообще любила конкурсы — музыкальные, и математические олимпиады; если бы был литературный — думаю, попробовала бы. При этом выигрывать мне было не так важно (да и не удавалось); нравилось само участие, встречи с людьми — и возможность сделать что-то такое: выступить на концерте, решать задачи. Жаль, что литературного конкурса не было; хотя, может быть, и хорошо, что писательство нашло меня в свое время, а не раньше.

Темы — выбрала бы свою: «Что у меня может быть общего с этими людьми?»

Еще очень нравятся «Старая ива» и «За секунду до счастья».

Возможно, взяла бы тему «на сопротивление» — «С первого взгляда». Она провоцирует написать романтический текст; значит, писала бы что-то совсем другое.

Расскажите, как вас поддерживали в самом начале литературного пути? Были ли у вас наставники и победы в конкурсах?

Первый такой человек — Дина Крупская, редактор журнала «Кукумбер». Она сразу мне дала понять, что мне стоит писать; опубликовала в «Кукмбере» мой первый текст. Потом очень важной историей был фестиваль «Молодые писатели вокруг Детгиза», там с нами работали Михаил Давидович Яснов и Сергей Анатольевич Махотин. Их внимание к нам и заботу невозможно переоценить. Но дело было не только в наставничестве, но и в общей атмосфере, разговорах между молодыми авторами — там я попала в круг писателей, с которыми дружу и сейчас.

Конкурсы — «Книгуру» в первую очередь, потом Крапивинка, «Новая детская книга» — «пробили» мне дорогу к издателям и бумажным книгам. Три-четыре года прошло после премий на конкурсах, публикаций в открытом доступе — и появились бумажные книги. Сейчас для молодых авторов это происходит гораздо быстрее.

И ещё меня очень поддерживали издатели, особенно Ирина Балахонова, издательство «Самокат». Важный человек, редактор — Мария Порядина. Первые мои издательства — «Детгиз» и «КомпасГид». Все же какая смелость нужна, издать еще неизвестного автора!

Еще важные слова в свое время сказали Ольга Мяэотс — переводчик и библиотекарь, библиотекари Людмила Валентиновна Степанова, Алексей Копейкин; Николай Джумакулиев — нынешний главред «Волчка» и, конечно, мои друзья-писатели: Мария Ботева, Юлия Кузнецова, Тамара Михеева, Алексей Олейников; Андрей Жвалевский и Евгения Пастернак.

И я уверена, что для конкурсантов «Класса» самые важные слова могут сказать не только взрослые, но и ровесники, тоже пишущие люди.

Что самое сложное в работе жюри?

Говорить «Нет». Это реально ужасно. У тебя около 90 работ, нужно выбрать 20, потом 10 — в короткий список. Тебе восемьдесят раз нужно сказать «нет». Причем многие из работ, не попавшие в короткий список, мне нравятся.

Я сначала сказала «нет» как раз организаторам конкурса, именно потому, что не люблю отказывать. Сказала, что «жюрить» не могу. Но потом они меня все же убедили — возможность поддержать тех, кто тебе нравится, все же иногда перевешивает это ужасное многократное «нет».

Понятно, что финалисты многому учатся у членов жюри. А чему Вас научили финалисты?

В первую очередь для меня важно видеть реальных думающих людей этого возраста; я подростковый автор, и мои герои должны быть не выдуманными подростками из моего детства, а живыми людьми. А с каждым годом как будто что-то меняется; и мне хочется видеть и чувствовать эти изменения.

Почти всегда меня радует работа в моменте, на мастер-классе. «Быстрые» работы в классе мне часто нравятся больше, чем продуманные работы на конкурс. И всегда интересно наблюдать, как люди думают. Сам живой процесс письма в этом возрасте часто бывает интереснее, чем законченный результат.

Для многих, рассказ на «Класс!» — это первая полноценная работа. Вспомните свой первый текст: каким он был?

«Про паровоз, который хотел играть на скрипке». Я решила тогда взять две очень разные вещи, которые люблю — большие железные громыхающие паровозы и скрипку, мой инструмент. И соединить.

И как раз «Кукумбер» и опубликовал эту сказку.

С чем у вас ассоциируется конкурс «Класс!»?

С командой, с людьми, конечно. С работой на мастер-классе — когда незнакомые люди за пару часов становятся хорошо знакомыми через текст. И начинаешь за всех «болеть». Что, кстати, особенно неприятно — ведь ты одновременно болеешь, и сам же вынужден «резать». Чаще всего лауреатом становится только один человек из моей группы; и мне опять надо выбирать и говорить «нет» остальным. Зато я всегда радуюсь, что у меня есть возможность действительно продвинуть интересного мне автора.

Мне очень нравилась гостиница Азимут с видом на Москву; понравилась и последняя наша локация — среди железных дорог, я их очень люблю. Так что «Класс!» — еще и место проведения встреч, оно всегда было очень удачным.

На что вы обращаете внимание в текстах начинающих писателей в первую очередь?

Верю — не верю. Есть много критериев — язык, сюжет: но все же главное для меня именно это: верю я автору или нет.

Как молодому писателю не потеряться в мире большой литературы?

Не бояться потеряться. Это как «не потеряться в мире людей». Ничего страшного нет ни в людях, ни в большой литературе. Главное — найти своих. И нет, не успокоиться — а двигаться дальше.

Есть такой психологический эффект — боязнь белого листа. Может быть, ты знаешь, о чем писать, но никак не начнешь. Как преодолеть этот страх?

Начать с середины. С того, о чем ты действительно хочешь написать. А начало придет потом — или окажется, что твоя середина это начало и есть.

Говорят, чтобы научиться писать, надо много читать. Были ли у вас книги, которые стали спичкой и помогли зажечь интерес к писательскому мастерству?

Да. Олеша, «Ни дня без строчки» — книга, которая помогла мне преодолеть первый тяжелый «затык». Но к тому времени я уже писала довольно давно.

А так-то я читала все подряд; книги как люди — зажечь может что угодно: и высокое искусство, и промелькнувшие малозначительные строчки.

Когда пишешь текст, хочется, чтобы его прочитали и оценили. Кто может стать первым читателем и что делать, если столкнешься с критикой?

Друг, или тоже пишущий человек. Критика — тут важно, «попал» человек или «не попал». Если совсем мимо — например, вам сказали «а что это у тебя такой неправильный образ учителя» — то и говорить не о чем. И не думать; просто забыть — вам встретился не ваш читатель, такая критика стряхивается, как вода с утиных перьев. На всех не угодишь, и это не ваша задача — угадывать, что понравится всем.

Но бывает, что человек действительно понял твой текст, «зашел», и у вас много точек пересечения, и он при этом тебе говорит точные болезненные вещи — ты сам о них думал, но решил, что сойдет; и не сошло.

Вот тут ходишь и злишься поначалу. А потом делаешь лучше. Но главное — через время. Реагировать на критику сразу не стоит, она должна перевариться, трансформироваться внутри. День-два, неделю, месяц. Чтобы в итоге все равно было не «что ему не понравилось» — а «что теперь, после этой критики, не нравится в тексте мне самому».

Чтобы писать для подростков, обязательно ли много с ними общаться? Проблема отцов и детей вечна. Как вам удается писать для них так, чтобы быть услышанной?

Думаю — да, обязательно. Иначе у вас получится текст «для ностальгирующих взрослых» — он, вероятно, понравится вашим ровесникам, они скажут — о, и у меня такое было. Но если реально пишешь для детей — хорошо бы представлять своего читателя не «сферическим ребенком в вакууме», а живым конкретным человеком. Вообще полезно писать для конкретного ребенка: Марка, Миланы, Оли. Представлять себе, как он читает. Только чтобы это был не свой родной ребенок, и не младшие брат или сестра. Это слишком близкие отношения, с читателем у вас будут другие. Дети друзей, племянники, ученики — хорошие воображаемые читатели.

Встречи с читателями обычно проходят одинаково: автор с модератором рассказывает о новой книге, люди в зале внимательно слушают, задают вопросы. А с подростками происходит иначе? Кто более «благодарная» публика?

Встречи никогда не проходят одинаково, они всегда зависят от публики в зале.

И с детьми, конечно, иначе, чем со взрослыми. Взрослые пришли сами, это их интерес; а детей, чаще всего, привели. И хорошо, если они не пожалеют об этом.

Я люблю 5-7 класс. Потому что с младшими всегда легко — им чаще всего все нравится, они готовы слушать, задавать вопросы. А в средней школе «материал сопротивляется», и если ты неинтересен — они не будут слишком вежливы.

Со старшими мне уже бывает трудно — кроме, опять же, тех случаев, когда они пришли сами.

И я всегда стараюсь больше спрашивать — потому что не только читателям надо меня увидеть, но и мне их.

Но — очень важно — не превращаться в «массовика-затейника», который пришел развлекать детей. Бывает, что они не готовы сейчас слушать. Тогда и я честно говорю, что у нас встреча не получилась — жонглировать и стоять на голове я не умею, писатель и не должен.

Встреча — это движение в обе стороны. И когда писатель идет к читателям, а они к писателю — получается хорошо.

Беседовал Николай Канунников
Фото: Евгений Зуев